Больше всего меня поразило небо. Глухое темно-синее полотно, затянувшее всю дневную лазурь.
И звезды, которых никогда нет в Питере. Россыпь крупных ярких звезд.
А когда проезжающие мимо машины не мешали светом фар, то можно было увидеть еще небесную пудру, известную как млечный путь.
После я шел домой по безлюдной лесной тропе с поднятой головой, рассматривая созвездия, которые сам же и придумывал.
Чувство счастья сгущалось и было почти осязаемым, я отпивал жизнь из бутылки с чачей и вспоминал, как Лина после водопадов выжимала свою футболку, говоря что-то о том, что я Джон Сноу и ничего не знаю.
Но на самом деле я Лорас Тирелл